Мы как дети дуальностей, не только Божественные, но и земные существа, и кроме Света, несём в себе Тьму — наше ЭГО». И когда оно поднимается в нас, оно, как безжалостный дракон, разрушает всё вокруг себя и терзает нас самих. У монстра много голов, но наиболее крупные — Жадность, Зависть и Гордыня. Не нужно говорить, что во мне этого нет: каждый из нас, как часть Мира, в большей или меньшей мере, имеет все Его составляющие. И они проявляются в зависимости от обстоятельств. Но если мы что-либо из негатива в себе не признаём, оно, отклоняясь от света осознания, погружается в глубины подсознания. Там оно разрастается, обретает силу за счёт подобных себе мыслеформ, питается нашей жизненной энергией и становится чудовищем. Через него нами манипулируют, соблазняют, запугивают и закабаляют.
КАК В СМИРЕНИИ РАСТВОРЯЕТСЯ ГОРДЫНЯ.
Гордыня – самая большая, самая сильная и коварная голова дракона, и одолеть её труднее всех. Она заметна, когда проявляется как надменность, высокомерие, превосходство или самоуничижение. Но она ловко прикрывается, когда нас охватывает праведный гнев при встрече с насилием, подлостью, наглостью, когда мы возмущаемся явной жестокостью и несправедливостью, не видя за этим скрытый смысл, который по Закону Единства Противоположностей есть всегда. Она – в малейшем осуждении, в неприятии критики, в нашей реакции на укор или неприятное замечание, на ложь и обман, она в защите своей правоты, в любой негативной мысли.
Ещё в давние времена знали, что гордыне противостоит смирение. Но почему к ней так трудно прийти? Потому что это несовместимое с личностью мировоззрение, совсем другое отношения к себе, к людям, к Жизни. Это полная переориентация от внешнего — на внутреннее, неуклонное отслеживание своих слабостей и «переключение» в полярность. Это открытие себя неизвестного. Это Путь, требующий великой устремлённости, настоящей зрелости, чтобы дойти до той высокой точки, когда происходит сдвиг в сознании.
Поэтому за понятием сМИРение стоит очень многое, и это, прежде всего, Приятие с МИРом Того, Что Есть. Нам многое может казаться вопиющим, но нам не дано знать, зачем оно создано Богом. И не нужно бороться с Миром, с людьми, заставлять их соответствовать своим представлениям. Каждый такой, какой он есть и хочет быть.
Это не отступничество и не рабская покорность, а бесконечная Вера Богу и огромная Сила, которая в нужный момент может стать несокрушимой и дать отпор любому, посягнувшему на неё. Но, когда нет сопротивления уже произошедшему, страдания исчезают, и появляется внутренняя тишина, уМИРотворение, чувство, что всё правильно, всё на своём месте и должно быть именно таким. Обстоятельства остаются, но отношение к ним становится другим.
Гордыня в этом существовать не может: она ведь привыкла на всё смотреть из узкой щёлочки своего восприятия, заносчиво судить, отождествляясь с возникающими эмоциями, и воевать с тем, что не совпадает с её представлениями, с её картинкой Мира.
Если из своей глубины, из мягкого, неосуждающего смирения учиться наблюдать за собой и за происходящим, в этой невовлечённости исчезают мысли, а, значит, оценки и реакции. Зато всегда присутствует ясность, трезвость, готовность к изменениям и благодарность тем, кто в этом помогает. Гордыня, которая не терпит безмолвия, не желает признавать своих слабостей и не собирается ничего в себе менять, вынуждена отступить.
В смирении нет ни возвышения, ни принижения, есть ДОБРОжелательность и ровная со-ПРИ-ЧАСТ-ность: ведь ты вмещаешь в себя ВСЁ, это Всё – ты, и ты это очень любишь. Отсюда — уважение к людям и умение с каждым говорить на его, а не на своём языке.
Как тут быть гордыне, которая, всегда сравнивая, считает себя либо лучше, либо хуже других, и относится с долей презрения к кому-то или к себе?
Гордыня расцветает в бурных эмоциях, преувеличения и страсти – её адреналин. Поэтому она приписывает себе причины многих обстоятельств, а потом расцветает либо от чувства собственной важности, либо от вины, терзаний и обид.
Смирение – великая простота и неподдельная скромность. Никакой вычурности, экстравагантности, привлечения к себе внимания, которые так необходимы гордыне. Даже страстность – иная: искренняя, глубинная, без лишних слов и бурных эмоций, но нежная, всеобъемлющая и отдающая.
Гордыня любит прихвастнуть, преувеличить свои достижения: это прибавляет ей значимости в надежде вызвать уважение окружающих. И она не видит, что так прикрывает страх, что кто-то заметит её несовершенства. Иногда она предпочитает приуменьшить свои способности и результаты, чтобы её переубедили в противоположном, поддержали, похвалили, подняли заниженную самооценку, которую ей хочется скрыть.
Но она не выдерживает смирения, которому нечего скрывать: там нет эго, там приятие СЕБЯ со всеми ПРО и КОНТРА. Поэтому в разговорах ничего не нужно подчёркивать или защищать. Всё искренно и естественно.
В смирении возникает ясное знание, что я — не деятель, что ДУХ организовывает все для моего блага, для переосмысления. Что у меня не может быть врагов, и только личностное «я», а не Мир приносит мне мучения. Поэтому все проблемы следует разрешать, прежде всего, внутри себя. Отсюда и подход к причинности другой: что нужно осознать, чтобы нечто подобное в жизни больше не повторилось.
Смирение – состояние непередаваемого покоя и блаженства, так как внимание, направленное внутрь, находится в центре своей целостности.
Это и чувство собственного достоинства: ведь это ощущение Божественного Я.
Это и место осознания, когда возникают не мысли о том, что происходит, а ясное, тотальное знание, что это – так. И оно не требует ни согласия авторитетов, ни доказательств.
Это видение, как противоположности существуют в единстве, как за проявленной формой стоит скрытая суть, за явным — непостижимое. Кто-то умирает и не умирает, Добро и Зло есть, но их нет. Всё серьёзно, и всё – игра. Все ценно, и не имеет никакого значения, так как не важно, какой ярлык на это наклеен, важно, что это есть.
Смирение – это бесконечная Любовь. Огромная, как само пространство Жизни, прекрасная, дарящая, без суждений, без исключений, без желания кого-то сделать лучше. И наслаждение Миром, в котором каждый момент неповторим.
Читать далее →
