Я видел Любовь! Ту, которая течет через всё твое существо, отражаясь в блеске восторженных детских глаз…Любовь, которой не нужны декорации и прочая бутафория…Любовь, виртуозно играющую всем спектром мыслимых и немыслимых цветов и звуков среди серых невзрачных камней и в полной тишине…Любовь, которую на все наши «нет», «не могу», «невозможно» находит самые верные слова из уст тех, к кому мы обязательно прислушаемся…
Есть в жизни каждого человека те воспоминания, которые тронули душу до самой глубины, и они, как правило, по-весеннему свежи и ясны, как безоблачное синее небо, будто это было вчера и еще не остыли угли взволновавших тебя чувств и переполняющих эмоций.
В 2013 году в рамках проекта «Подари ребенку праздник» я в качестве волонтера поехал с друзьями в детский дом для детей-сирот. Тогда шел тяжелый и беспросветный период в моей жизни, сухость глаз отнимала последние силы, восстановление шло медленно, я даже не мог заплакать, руки мои опускались все ниже и постепенно, не находя выхода, неотступно погружался в депрессию. Мне тогда представлялось, что и сирот увижу такими же печальными и грустными как я сам, но каково было мое удивление, когда, приехав на место, первое, что бросилось в глаза был счастливый, улыбающийся и куда-то неистово мчащийся на самодельном, сбитым наспех из досок и проволоки самокате мальчуган, даже и не думавший уступать дорогу нашей большой машине, откуда не возьмись появившейся на его давно проложенном и не подлежащем никакому пересмотру маршруту. Одновременно, со скоростью десанта, к нам на встречу повалили обниматься дети, которые, кстати, и помогли донести привезённые нами многочисленные подарки: одежду, обувь, вкусности и игрушки.
А дальше — сюрпиз! Ребятам было объявлено о мастер-классах по вышиванию, рисованию, кулинарии, брейк-дансу и дворовой гитаре, которые каждый из нас подготовил. Дети мгновенно разделились по интересам, и я, взяв на себя уроки той самой гитары, с радостью ощутил, что могу быть полезен.
Гитара, как известно, дело непростое и не одноразовое, а потому дети не очень стремились познавать это искусство. И все-таки нашелся-таки малец, заинтересовавшийся моим окологитарным курсом, упорно не отходивший от меня, пока я искал место для урока. Вскоре я нашел свободную лавочку, сел и расчехлил инструмент. Присев напротив, паренек внимательно взглянул на меня, перевел взгляд на гитару и не преминул обьявить, что вообще-то он ни больше ни меньше, а лучший из игроков во всей округе и вряд ли обнаружит для себя что-то новенькое. 
Я улыбнулся, подтянул колки и неспешно взял аккорд… Ах, как же я был тогда счастлив, наблюдая горящие глаза паренька при виде новых для него техник. Позже он признал-таки меня за мастера и все твердил «ну покажи, покажи еще разок», «ого!», «вот это да!», «погади, давай помедленнее». Видно было, как он всецело отдался процессу, стал чистым листом, а я просто живописал музыкой, создавая полотно настроения синими, красными, зелеными чернилами флажолетов и арпеджио, широкими мазками легато и короткими и отточенными стоккато, заполняя пространство аккордами и их обращениями. Нечто подобное происходило и в других группах, когда с участием ребят, буквально у них на глазах из ниоткуда рождались искусные поделки, первые наброски и рисунки, бесподобные кушанья и удивительные элементы в танцах.
Кульминацией того дня стало полное обьединение всех детей и взрослых для проведения командных эстафет. Ах, как мы тогда смеялись, как стремительно бегали, как ловко бросали мяч! В итоге победила дружба и все участники получили грамоты и призы.
Настала пора уезжать. Отъезд, как оно обычно и бывает, затянулся почти на час. Конечно же нас никто не хотел отпускать: две девчонки залезли в багажник, а остальные дети окружили машину живой стеной и дружно просили остаться. И когда, наконец, мы тронулись и медленно поехали обратно, то ребята побежали за нами, провожая до самых ворот. Мы все им приветливо махали и улыбались, но как только оказались за поворотом и эта ватага исчезла с поля зрения, то все присутствующие в машине, заплакали. Плакал и я: тот, которому врачи прочили оставшуюся жизнь на глазных каплях искусственной слезы, тот, который уже потерял веру в выздоровление. О, Боже, это были самые настоящие слезы, слезы счастья, слезы глубоких переживаний и откровений, слезы очищения и смирения!
Несколько лет спустя, я совершенно неожиданно вновь испытал похожие по широте чувства, когда оказался в одном из красивейших мест Москвы — ботаническом саду – Аптекарском Огороде.
Случилось оно в субботу: там, посреди разноликой красивейшей природы одна за другой мелькали свадьбы. Разряженные женихи и их невесты перед фотографами пытались превзойти самих себя — перепрыгнуть и переплюнуть своих якобы конкурентов, дабы занять лучшие места и высоты, а потому крутились вихрями в замысловатых хитропозосплетениях во имя уму непостижимых ракурсов. Признаюсь, мне порядком поднадоело смотреть на эти светопреставления, и я было направился к выходу, как вдруг моему взору предстали двое скромно одетых влюбленных, которые стояли, взявшись за руки, почти в грязи среди каких-то угловатых, страшных валунов на фоне незаконченной стройки, где-то на отшибе парка. Ах, как же они смотрели друг на друга! Казалось любовь просто лучится из них, а мы, люди, проходя мимо, невольно попав в невидимую паутинку их счастья, останавливаемся, чтобы насладиться и прикоснуться к этому прекрасному состоянию, к этому вечному источнику света! Ни о нем ли писал великий Константин Бальмонт?
«…Но на крутом внезапном склоне,
Среди камней, я понял вновь,
Что дышит жизнь в немом затоне,
Что есть бессмертная любовь!»
